Коллектив авторов - Литература. 10 класс
Александр Адуев отчасти может рассматриваться как ироническое и доброжелательно добродушное, преисполненное ностальгии воспоминание Ивана Гончарова о своих «молодых летах».
Создание романа и его популярность, казалось бы, вполне определили жизнь Гончарова: главное ее содержание отныне – неторопливое творчество. Но привычное течение событий вдруг внезапно прервалось.
Кругосветное путешествие и книга очерков «Фрегат «Паллада»Бывшему ученику Гончарова Аполлону Майкову предложили участвовать в кругосветном путешествии. Начинающий поэт отказался, и Гончаров просится на его место. «Я радостно содрогнулся при мысли: я буду в Китае, в Индии, переплыву океаны, ступлю ногою на те острова, где гуляет в первобытной простоте дикарь, посмотрю на эти чудеса… все мечты и надежды юности, сама юность воротилась ко мне. Скорей, скорее в путь!» Писатель с трудом добивается желанного назначения. Осенью 1852 года он отправляется в путешествие на русском военном фрегате «Паллада» в качестве секретаря начальника экспедиции адмирала Е. В. Путятина.
Экспедиция, длившаяся два с половиной года, была серьезной дипломатической акцией, которая позже, в 1855 году, завершилась русско-японским договором. «Описание пути и наших действий я предоставляю сделать Ивану Александровичу Гончарову, который берется представить их в главных чертах, – писал адмирал министру народного просвещения А. С. Норову. – При этом я не могу умолчать, как много я обязан вам за рекомендацию и содействие в назначении г. Гончарова в состав нашей экспедиции».
Два тома очерков, названных «Фрегат «Паллада», охватывают 1852–1854 годы. Гончаров рисует окружающий мир взглядом доброжелательного человека и наблюдательного художника. При этом мы видим и самого автора – милого и трогательного человека, который с огромным трудом принимает решения, с неистощимым терпением переживает бытовое неустройство и, несмотря на трудности, постоянно, неутомимо и благодарно описывает все, что видит и слышит вокруг.
«Мариенбадское чудо». Роман «Обломов»В 1857 году Гончаров завершает роман «Обломов», давно задуманный. Писатель да и все близкие ему люди рассказывают о лете этого года как о «мариенбадском чуде». «Да, сын мой Горацио, – пишет Гончаров И. И. Льховскому из Мариенбада, – есть вещи, о которых не снилось нашим журналистам. Представьте себе, если можете, что я приехал сюда 21 июня нашего стиля и мне было так скучно, что я через три дня хотел уехать… а числа этак 25 или 26-го нечаянно развернул «Обломова», вспыхнул – и 31 июля у меня написано было моей рукой 47 листов. Я закончил первую часть, написал всю вторую и въехал довольно далеко в третью часть… Неестественно покажется, как это в месяц кончил человек то, чего не мог кончить в годы?.. В том и дело, что роман выносился весь до мельчайших сцен и подробностей, и оставалось только записывать его. Я писал как будто по диктовке. И, право, многое явилось бессознательно; подле меня кто-то невидимо сидел и говорил мне, что писать. Как же это случилось, что я, человек мертвый, утомленный, равнодушный ко всему, даже к собственному успеху, вдруг принялся за труд, в котором было отчаялся? И как принялся, если бы вы видели! Я едва сдерживал волнение, мне ударяло в голову, Луиза (горничная. – Авт.) заставала меня в слезах, я шагал по комнате, как сумасшедший, и бегал по горам и лесам, не чувствуя под собой ног…»
Итак, по собственным подсчетам Гончарова, он пишет от 14 до 16 машинописных страниц ежедневно. Три страницы в час! Так создавался роман, герой которого со временем будет поставлен в один ряд с образами Гамлета, Фауста, Дон-Кихота…
В апреле 1859 года завершается печатание романа на страницах журнала «Отечественные записки». Прочитав произведение, Л. Н. Толстой в письме написал: «Скажите Гончарову, что я в восторге от «Обломова» и перечитываю еще раз. Но что приятнее ему будет – это, что «Обломов» имеет успех не случайный, не с треском, а здоровый, капитальный и не временный в настоящей публике».
«Нужно было жить в то время, чтобы понять, какую сенсацию возбудил этот роман в публике и какое потрясающее впечатление произвел он на все общество», – писал А. М. Скабичевский в своей «Истории новейшей русской литературы».
Последний роман. «Обрыв»В 1863–1867 годах Гончаров вновь служит цензором (впервые он был на этом посту в 1856—1860 годах). На этой должности он сделал многое для русской литературы и конкретных писателей: способствовал изданию собрания сочинений Пушкина, публикации повести «Муму» Тургенева, включению ранее не публиковавшихся стихов в издание Лермонтова… Но Гончаров был требовательным человеком, и в его адрес звучали и критические строки. Вот одна из пародий Н. Ф. Щербины:
Молитва современных русских писателей
О, ты, кто принял имя слова!
Мы просим твоего покрова:
Избави нас от похвалы
Позорной «Северной пчелы»
И от цензуры Гончарова.
«Еще в дореволюционной биографической литературе, посвященной Гончарову, начал складываться канон, исходя из которого этого писателя принято изображать едва ли не самым «благополучным» из русских классиков XIX века, – пишет Ю. М. Лощиц. – В его облике на первое место выставлялись черты невозмутимости и горацианской уравновешенности… Говорили о тихой мечтательности, о неизменном внешнем и внутреннем спокойствии Гончарова, граничащем едва ли не с равнодушием…
Между тем «благополучного» Гончарова никогда не существовало, и тем более не могло его существовать в 60-е годы, на подступах к «Обрыву».
Вот одно из потрясений, которое тяжко перенес писатель. Речь идет о ссоре с Тургеневым. Гончарову показалось, что тот использовал замысел его «Обрыва» в своих романах «Дворянское гнездо» и «Накануне». Уговоры товарищей не смягчили Гончарова, и для завершения конфликта пришлось устраивать товарищеский, так называемый «третейский», суд, который состоялся 29 марта 1860 года. «Судьи» предложили примирительную формулу: они записали, что совпадения между романами одного и «программой» будущего романа другого вполне естественны, ибо «произведения Тургенева и Гончарова, как возникшие на одной и той же русской почве, должны были тем самым иметь несколько схожих положений, случайно совпадать в некоторых мыслях и выражениях».
Ссора была во многом следствием мнительности, подозрительности Гончарова. Позже, в середине 70-х годов, он написал достаточно обстоятельный очерк, который назвал «Необыкновенной историей». Прочитав его, вы увидите, как трагически глубоко переживал писатель сложившуюся ситуацию.
Однако роман, вокруг которого шли споры, пока еще не был создан. Работа над произведением «Обрыв» растянулась почти на 20 лет. В 1860 году в письме А. В. Никитенко писатель скажет: «Я пишу и листов 16 писано, но пишу или пою, по выражению Шиллера, как поют птицы, то есть как будто без цели, а наслаждаюсь только своей способностью петь, ибо что ни запою, выходит мотив, трель, колено, но выйдет ли песня, кончу ли ее, едва ли, тут уже и начинаются гамлетовские сомнения. Являются на сцену лица, фигуры, картины, но сгруппировать их, найти смысл, связь, цель – этой рисовки не умею, не могу…» В процессе работы был даже такой момент, когда Гончаров написал своему издателю M. М. Стасюлевичу: «Ах, махну на все рукой и умру, но предварительно сожгу все следующие части и вас же попрошу собрать пепел в урну и поставить на моей могиле». И все же: «Этот роман – была моя жизнь: я вложил в него часть самого себя, близких мне лиц, родину, Волгу, родные места, всю, можно сказать, свою и близкую мне жизнь».
Первоначально роман носил название «Художник». Его главный герой – Райский. Талантливый и благородный духом, он – из поколения «лишних людей», которые не доводят свои замыслы до конца прежде всего потому, что неспособны к упорному, усидчивому труду. Однако это лишь нравственная сторона проблемы. Ее масштаб пугал Гончарова: «Кажется, я взял на себя невозможную задачу изобразить внутренность, потрохи, кулисы художника и искусства». При этом автор был убежден, что всякий творческий человек становится в жизни других людей своеобразным объединяющим началом.
Райский родился и вырос в имении со значащим названием – Малиновка. Когда взрослым он вернулся туда, то почувствовал, «какой эдем распахнулся ему в этом уголке, откуда его увезли в детстве». От изображаемого автором деревенского уголка веет чем-то наивно-детским. Богатство описаний предметов, растений, животных, рисующих эту патриархальную картину, создает мифологический фон для главной темы романа – истории любви чистой девушки и ее «падения». «Пойдем вместе туда, на гору, в сад», – зовет Вера, героиня романа, своего возлюбленного. И читателю ясно, что для нее там, наверху – твердыня всего, чему она верит. Там церковь, куда она ходит молиться и где мечтает венчаться с любимым. Однако ее избранник, Марк Волохов, не способен подняться вверх. Он и Веру увлекает на дно обрыва.
